[один из набросков к новой, ещё не написанной книге]
РОМАН РУВИНСКИЙ
Те, чьи политические взгляды и гражданская позиция формировались в начале 2000-х гг., должно быть, хорошо помнят стойкое ощущение безвременья. Это безвременье, конечно, выражалось вовсе не в том, что ничего не происходило вокруг: США только-только объявили «крестовый поход» против международного исламского терроризма, была развязана война в Ираке, а в России шла своя контртеррористическая кампания против бандформирований на Северном Кавказе. События происходили, но то ли где-то на периферии, то ли им не хватало общемирового значения. Средний обыватель, конечно, вполне мог стать жертвой взрыва в вагоне метро или быть направлен солдатом наводить конституционный порядок — и таким образом мог ощутить дыхание времени на своей шкуре, — однако для подавляющего большинства людей в относительно благополучных странах мира всё это не сильно отличалось от развития сюжета какой-нибудь «Санта-Барбары». …в общем-то, дело было даже не в отсутствии драматизма событий (что может быть драматичнее и трагичнее истории с захватом заложников «Норд-Оста» или школы в Беслане!), а в отсутствии возможности альтернатив.
В культуре пышным цветом расцвёл постмодернизм, и верить во что-то, кроме благосостояния и личного комфорта, могли позволить себе разве что идиоты да маргиналы с дурной репутацией. Философами (или, вернее, знатоками философии) был объявлен конец больших нарративов, т.е. великих идеологий и систем общественно-политической мысли. Фукуяма провозгласил «конец Истории», и в течение достаточно продолжительного периода казалось, что он прав — прав в том смысле, что после крушения СССР остался лишь один (капиталистический, западный) проект социального развития.
«Безвременье»… Так, кстати, назывался довольно неплохой альбом казахско-российской панк-группы «Адаптация», записанный в 1999-м. Он как раз таки проникнут протестом и презрением по отношению к сложившейся сладко-душной реальности, где деньги решают всё, а на вершине социальной иерархии комфортно устроились проститутки (в самом широком смысле этого слова) и вчерашние мафиози. «У кого нет миллиарда, могут идти в жопу!»[1] — так, в головокружении от успехов, поймав, как они считали, самого Бога за бороду, рассуждали герои этого самого безвременья. Их вполне устраивало положение за пределами Истории (Истории с большой буквы); как ни странно, это положение вполне устраивало и большинство не столь успешных, блестящих и состоятельных людей, погрузившихся в свои мелкие дела, повседневное выживание, построение карьер, редкие путешествия, обустройство быта и биологическое воспроизводство. Конечно, социальные процессы не остановились. Напротив, именно в период «безвременья» возникли и достигли немыслимого прежде развития современные информационные технологии, а жизнь обывателя — и труд, и досуг — переместилась в интернет. Где-то в глубине социальной ткани что-то бурлило, закипало, вырываясь наружу в форме финансово-экономических и политических кризисов, но в целом образ поступательного прогресса при мирном эволюционном развитии, сдабриваемом периодически внедряемыми реформами, был более чем устойчив. Признавая отдельные трудности, падения и кризисы, подавляющее большинство людей на Земле было склонно верить в то, что заданный после Второй мировой войны прогрессивный вектор увеличения благосостояния при стабильной в целом социальной среде будет существовать ещё неопределённо долго, возможно — всегда. У обывателя не разъедаемых войной стран сложилось опасное заблуждение, согласно которому все нововведения и усовершенствования технологий и управленческих практик (от глобализации до цифровизации) посвящены лично ему, его комфорту и благополучию.
Начало третьей декады третьего тысячелетия, однако, всё больше и больше укрепляет в уверенности, что безвременье кончилось, и перед нами вновь, пусть и ненадолго, раскрывается подлинная История. Альтернативы существовавшему до сих пор мироукладу до сих пор туманны, а у нас, как и два десятилетия назад, нет ясного понимания окружающей действительности, но глубинная архитектоника глобальных социальных процессов, судя по всему, пришла в движение. Лёд тронулся. В 2020–21 гг. мы все стали свидетелями (и невольными участниками) чего-то, что напоминало, скорее, спецоперацию или проектный эксперимент, нежели стихийное бедствие и незапланированную катастрофу. В 2022 г. началось то, что официально в России принято называть «специальной военной операцией», но что, так или иначе, по своим масштабам, разрушениям и жертвам уже, кажется, превосходит не только любые европейские вооружённые конфликты с момента окончания Второй мировой, но и бóльшую часть войн за пределами европейского континента после 1945 г. (не считая войны во Вьетнаме 1955–75 гг.).
Безвременье кончилось, и мир стоит на перепутье. Возможно, события ближайших лет определят дальнейшую судьбу всего человечества. Нам предстоит определиться, кто мы и с кем мы, но для этого необходимо осознать, какова действительность вокруг нас. То, что видят наши глаза, может оказаться лишь кажимостью. То, что мы знаем, в значительной степени является ложью.
[1] Фраза приписывается известному в нулевые–десятые годы XXI в. предпринимателю Сергею Полонскому. См.: https://www.kommersant.ru/doc/1228534.