РОМАН РУВИНСКИЙ
Президентские выборы, прошедшие в России 18 марта, в очередной раз оживили дискуссии, касающиеся вопроса легитимности власти, оптимальной стратегии поведения для оппозиционно настроенных к ней граждан, а также самой возможности менять жизнь в стране с помощью этого института. Хотя верная, на мой взгляд, позиция по данному спектру вопросов в общем виде уже высказывалась в Тезисах о выборах, представительной демократии и современной политике, опубликованных на сайте проекта «Кризис», считаю необходимым еще раз проговорить отдельные связанные с этим моменты. На мой взгляд, ключевой проблемой нашего времени является то, что абсолютное большинство людей, не равнодушных или не совсем равнодушных к происходящим вокруг политическим событиям, до сих пор находятся в плену устаревших представлений, а по сути — мифов, выстраивая свои взгляды и поведенческие установки с опорой на заблуждения, а не на анализ фактического (имеющегося уже сейчас и выливающегося в определенные тенденции развития) положения дел.
Итак:
0. Начать, видимо, нужно с констатации: выборы высших органов власти в государстве не являются тем вопросом, который заслуживает обстоятельной общественной дискуссии. Они всё еще могут и должны служить предметом научной дискуссии, и именно в той мере, в какой пока еще недостаточно осознается бесперспективность споров о том, честно ли проводятся выборы, прозрачны ли они, своевременны ли, за кого следует на них отдать свой голос, и т. п. Участие избирателя в выборах или же сознательный бойкот выборов в той или иной форме (порча бюллетеней, сознательная неявка на избирательный участок с призывом к другим поступать так же) ровным счётом бессмысленны, поскольку выборы ничего в сущности не решают и не меняют. Сознательный бойкот как политическая позиция, как ни странно, тоже бесполезен, поскольку в большинстве случаев основывается на критике избирательного процесса как нечестного или непрозрачно организованного, т. е. предполагает допущение, что при иных условиях голосовать имело бы смысл. Проблема, однако, в том, что в выборах нет вообще никакого смысла для подавляющего большинства граждан… не только нашей, но, наверное, любой или почти любой страны современного мира.
1. Следует отчетливо понимать, что выборы всегда были и остаются инструментом манипуляции. Они либо не были / не являются прямыми и всеобщими, либо формально всеобщие и прямые, однако организованы таким образом, дабы получить определенный заранее просчитываемый результат. Не стоит думать, что такое происходит только в странах с так называемым «авторитарным» политическим режимом. Финал выборов может быть даже непредсказуем (в том смысле, что кандидаты имеют примерно равные шансы, и не совершается подтасовок результатов голосования в пользу одного из них), но вот сам список действующих лиц практически никогда не бывает случайным. Где-то фильтрация кандидатов осуществляется открыто, в соответствии с действующими законодательными нормами, а где-то это происходит негласно, но происходит везде. В Иране, к примеру, результат президентских выборов достаточно тяжело предсказать заранее, но зато список кандидатов утверждается специальным органом конституционного контроля — Наблюдательным советом. В России законодательство о выборах предусматривает достаточно возможностей для ЦИК не допустить до участия в предвыборной гонке того кандидата или ту партию, которые не согласованы с чиновниками со Старой площади, хотя такие согласования никогда не афишируются и, разумеется, не предусмотрены законом. В США двухпартийное строение политической системы и непрямой порядок выборов делают фактически (но не юридически) невозможным избрание в качестве президента кандидата, выдвинутого той или иной «третьей партией» (т. е. не Демократической и не Республиканской партией). Наконец, ни в одной стране мира власть никогда не перейдет через электоральные процедуры к тому кандидату (той партии), который не располагает достаточно внушительными денежными средствами для того, чтобы провести свою избирательную кампанию; иными словами, даже при отсутствии юридических и административных барьеров всегда остается фактический имущественный ценз. Но административные барьеры повсеместны. Временами для снятия неугодного кандидата используются настоящие спецоперации с задействованием уголовных дел, вбросов скандальной информации и пр. Стоит вспомнить, например, как из числа вероятных кандидатов на президентских выборах во Франции 2012 года был выбит бывший глава МВФ, член Соцпартии Франции Доминик Стросс-Кан.
Учитывая, что в современном мире ни один глава государства не является самодержным или абсолютно не зависящим ни от кого правителем, а всегда является лишь фигурой, в которой находит выражение сложившийся в обществе баланс сил, консенсус элит, всегда реализует интересы определенных стоящих за ним групп, избран может быть лишь тот, кто эти групп устраивает и кому они готовы передать мандат на представление их интересов. Никто еще не отдавал власть добровольно. Посредством выборов отстранить от управления тех, кто стоит у кормила власти, в принципе невозможно.
2. Еще 3-4 десятилетия назад, вероятно, всенародные выборы могли использовать радикально-оппозиционные политические группы, не имевшие шансов придти с помощью электоральных механизмов к власти, для распространения собственных взглядов в масштабах страны. Поражение революции 1905 года и разгром нелегальных партийных ячеек заставили в свое время Ленина и большевиков обратиться к парламентской работе. Но больше это не работает. Если легальная оппозиционная агитация действительно угрожает интересам правящих, она никогда не будет допущена. Наоборот, противостоящая режиму политическая организация может быть допущена до выборов для её нейтрализации, включения в качестве маргинального подчиненного звена в существующий политический порядок, превращения в чучело, жупел и посмешище для благовоспитанной публики. Привлечь значительное количество сторонников такой организации в любом случае не удастся, а разнообразить скучное электоральное шоу с поднадоевшими действующими лицами, дискредитировать себя саму она сможет вполне.
3. Но какова же подлинная функция выборов? Основная и едва ли не единственная функция выборов состоит в придании видимости легитимности правлению соответствующей группы. Кроме как для легитимации последующих решений и действий госаппарата выборы ни для чего не годятся. Они не нужны не только для организации сменяемости власти (почему — см. п. 1), но и для некоего отражения волевых установок населения, их потребностей и интересов (потому что изначально предполагают навязывание гражданам ложных ценностей, установок и приоритетов, а также потому, что в общих чертах настроения, потребности и интересы масс правящим кругам и без того известны, и, как правило, учитывать их правящие не собираются).
4. Выборы — инструмент внутренней легитимации государственного режима, но часто забывают, что в современном мире не менее важной является легитимация внешняя: признание действующей в стране власти со стороны ведущих держав и основных региональных партнеров. Очевидно, что никакой кредит доверия со стороны граждан не поможет правящим кругам в ситуации внешнего отказа в признании легитимности их власти, их решений и действий.
В настоящее время признание легитимности становится значимым ресурсом международной политики, а отказ в признании легитимности — разновидностью международных санкций, инструментом давления на верхушку госаппарата той или иной страны. В этом плане путинская Россия уязвима как никогда: хотя для внутреннего потребления пропаганда силится представить ситуацию как героическое противостояние независимого в своих действиях суверенного государства империалистическим хищникам, в действительности сколь-либо серьезные внешнеполитические операции российский госаппарат вынужден согласовывать с более сильными в военном и экономическом плане представителями мирового истеблишмента. Взаимное давление России и ее «партнеров»-конкурентов на международной арене, санкционные войны, шпионские игры и дипломатические пикировки — разрозненные элементы политической мозаики, прекрасно вписывающиеся в логику межимпериалистического противостояния, в соответствии с которой отдельные современные государства (вернее, связанные с ними группы бенефициаров, стоящих за президентами, премьер-министрами и депутатами парламентов) пытаются занять как можно более выгодное место в новой аморфной, еще только складывающейся международной иерархии, в новой системе управления миром, для которой национальное государство больше не является единственной или основной политической величиной.
Как подлинным источником власти Владимира Путина в России является не российский народ, а внутренние бенефициары режима в виде учредителей и крупнейших собственников подвизающихся у государства коммерческих компаний, директоров и распорядителей государственных и полугосударственных предприятий-монополистов и т. п., так и подлинным гарантом власти и собственности всех этих присосавшихся к телу государства паразитов является вовсе не написанный ими самими закон и не послушные в их руках правоохранительные органы государства, а мировая система, в которой существуют, воюют друг с другом, договариваются государства, транснациональные корпорации и наднациональные институты, которая имеет свою иерархию, своих функционеров и выгодоприобретателей на различных уровнях этой иерархии, но которая не сводится к их совокупности, которая охватывает весь Земной шар и развертывается в Истории как вечная метареальность, глобальный порядок (матрица) социальных порядков, как то, наконец, что уничтожает саму Историю.
5. Число отдавших свой голос за победившую на выборах кандидатуру, равно как и показатели избирательной явки, мало что на самом деле сообщают. Конечно, всегда нужно иметь в виду реальную возможность искусственного завышения явки и подтасовки результатов, однако это как раз вовсе не самое главное. Важнее то, что формальные показатели явки и результаты кандидатов означают не более чем пассивную поддержку гражданами существующего status quo. Высокие показатели явки и электоральный рейтинг кандидата-победителя таят в себе опасность для правящих, усыпляя их бдительность, в то время как в действительности вокруг них расширяется зона апатии и отчуждения.
Уже неоднократно приводились характерные примеры, опровергающие самоценность формальных численных показателей прочности существующего порядка. Так, в 1989 году количество членов и кандидатов в члены КПСС составило рекордные 18,976 млн, а на референдуме 17 марта 1991 года при восьмидесятипроцентной явке за сохранение Союза ССР высказалось 77,85% голосовавших. Всё это, как известно, не помешало уже 8 декабря 1991 года главам трех союзных республик подписать так называемые «Беловежские соглашения», поставившие точку в истории существования СССР. Никто из многомиллионной массы «коммунистов», никто из записных сторонников Советского Союза не вышел на улицы, чтобы помешать этому. Массы продолжали смотреть телевизор и ждать команды сверху; команда не поступила.
Сегодняшняя поддержка массами в России и подобных ей странах периферии и полупериферии существующего status quo — поддержка безынициативная. Инициатива снизу губится здесь на корню, она совершенно не нужна и опасна для правящих, т. к. их истинные цели состоят не в обеспечении процветания своей родины, а в максимально продолжительной и выгодной эксплуатации её ресурсов (природных, людских, промышленных etc.), желательно с признанием со стороны зарубежных коллег, без которого любая власть и собственность в долгосрочной перспективе ничтожны. Если государство постигнет коллапс, если аффилированная с ним паразитическая прослойка будет объявлена системой глобального Капитала в лице руководства ведущих держав (среди них главный международный жандарм — Соединенные Штаты, страны ЕС и др.) вне закона, поставлена в положение изгоев [1], лишенных «огня и воды», вся поддерживавшая этот паразитический «патриотический» порядок общественность испытает тяжелейший шок и сгинет, сидя перед своими телевизорами, не ударив пальца о палец.
6. Необходимо понимать причины пассивной поддержки массами существующего status quo, поддержки действующей власти в стране несмотря на углубление кризисных процессов в социальной, хозяйственной, культурной сферах.
Ситуация, казалось бы, выглядит как шизофреническая: рейтинги облеченных властью растут (или, по крайней мере, колеблются на сравнительно приемлемом для властей уровне), а жизнь миллионов людей делается всё более убогой. Пожалуй, нужно расшифровывать это следующим образом: в условиях роста цен, сокращения рабочих мест, разрастания задержек заработной платы и т. п. растут социальные ожидания: но ожидания не новых социальных благ, большего комфорта и облегчения условий труда, а ожидания по поводу разрешения накопившихся проблем. Как уже отмечалось, до сих пор именно с государством как организацией управления обществом большинство людей связывает решение своих проблем, реализацию своих потребностей (это рудимент XX века); и государство при этом всё менее способно эти проблемы решать (это реальность века XXI). Ожидания не могут расти бесконечно. Чем больше удельный вес социальных ожиданий, тем острее будет воспринят их неизбежный крах. Иными словами, уже сейчас мы оказываемся в ситуации отложенного кризиса внутренней легитимности действующих правящих кругов и, по-видимому, государства как такового. Пропагандистский туман рано или поздно должен будет развеяться, а массы останутся у разбитого корыта.
Еще одной причиной поддержки существующего порядка является, банально, незнание каких-либо альтернатив ему, и это действительно колоссальная проблема, т. к. возможные альтернативы практически не предполагают быстрого улучшения жизни многомиллионных масс. Людям свойственно хотеть спокойной, благополучной жизни, мечтать о не нарушаемой потрясениями старости, поэтому они готовы следовать по тупиковому пути, ведущему к пропасти: пока они идут по нему, пока они не достигли пропасти, складывается обманчивое ощущение, что всё хорошо, что прогресс всё ещё возможен, что можно прожить свою индивидуальную жизнь благополучно — кому-то это удастся, кому-то нет, а последующие поколения не успеют пожить такой жизнью.
7a. Выборы как институт, а вместе с ними такие феномены современной государственности, как конституционализм, законность, парламентское представительство, переживают, по всей видимости, свои последние времена. Фасадная демократия, распространенная по большей части мира, перестает существовать. Маски должны быть сброшены, ибо на поддержание их уже не остается ни ресурсов, ни времени, ни настоятельной необходимости.
Взамен выборности как принципа организация высших органов государственной власти приходит фактически пожизненное правление. Установление неограниченного количества переизбраний президента, превращение государства из парламентской республики в президентскую с избранием бывшего премьер-министра в качестве президента с широкими полномочиями, увеличение срока президентских полномочий и т. п. инновационные нововведения в конституционное законодательство уже опробованы в Азербайджане, Белоруссии, Египте, Китае, России, Турции, странах Средней Азии и некоторых других. Противопоставление республики и монархии, демократии и диктатуры теряет смысл, ведь не остается уже никакой демократии и ничего республиканского, т. е. подлинно общего (publicum) в эпоху, когда кризис толкает бенефициаров существующего порядка уже даже не на обирание низших слоев общества, а на деструкцию существующей социальной инфраструктуры в целях максимизации своей прибыли, прибыли единиц [2].
7b. Фасады рушатся, но пока еще остаются красивые, обессмысленные слова, затуманивающие, мистифицирующие подлинную суть происходящего, гнилостный дух времени, в которое мы живем. Диктатура закона в эпоху беззакония — это не что иное как официально оформленное право паразитов на грабеж и насилие в отношении масс, обеспеченное избирательными бюллетенями священное право на затыкание ртов и наклеивание ярлыков «предатель», «изменник Родины», «иностранный агент», «террорист», «экстремист», «пятая колонна».
Законно избранные президенты и законно действующие премьер-министры, возглавляющие победившие на выборах парламентские партии, превращаются в доморощенных царьков, султанов и падишахов с «ханскими ярлыками», выданными Системой. Система может и отозвать их, аннулировать в любой удобный момент. За фактически пожизненные полномочия и расплата может быть — жизнь (вспомним трагические судьбы Саддама Хусейна и Муаммара Каддафи).
7c. Государственность в её «вестфальской», национально-ориентированной генерации, органически связанной с эпохой Модерна, впадает в агонию, и в первую очередь — в наименее развитых и благополучных странах. Для масс населения эта агония оборачивается ужасными страданиями и утратами.
8a. В сложившихся условиях необходимо честно сказать, что выборы, электоральный процесс и партийная парламентская политика ничего не решают и ни на что не влияют. Можете смело про них забыть! Относитесь к ним как к явлениям некоей параллельной реальности, не более того.
Известный жизненный принцип гласит, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Именно этим принципом и следует руководствоваться тем, кто еще не утратил остатки разума в эпоху всеобщего забвения разума, способность мыслить в эру безмыслия и бессмысленности.
Нас должны интересовать не перетасовки карточной колоды, отдельные карты в которой — лишь элементы бездушного античеловечного порядка, не рейтинги правителей и тех, кто надеется занять их место, а институты, с помощью которых может быть разрешен современный кризис. Учитывая крах государственности в мировом масштабе, нужно делать ставку не на поддержание терпящего крах суверенного национального государства (в различных вариациях этой модели), а на взращивание семян того, что придет на его место. И лучше, чтобы это была не очередная разновидность фашистской диктатуры с подавлением всех и вся, с неприкрытым ограблением страны и постоянными войнами с соседями-конкурентами, а такая организация общества, при которой человек не сводится к рабу, «пушечному мясу», потребителю товаров или избирателю, дающему своим правителям carte blanche на эксплуатацию себя в течение n-ного количества лет.
8b. Речь о принципиально иной организации общества. Её не создадут за нас правители, не разрекламируют телеканалы. Записываться в нее не свезут толпы бюджетников. По большому счету, её еще только предстоит изобрести, ступив в самые провокационные и темные области политической философии. Для неё еще только предстоит изобрести и изложить политическую (или антиполитическую, если понимать под политикой то, что она представляет собой сегодня, как раз таки антиполитичное явление, сводящееся к администрированию) философию. Очевидно, такая организация должна в значительной степени, хотя не обязательно целиком, основываться на принципах самоуправления и прямого народовластия, признавать плюрализм нормотворческих субъектов и совершенно иначе, чем сейчас, понимать значение слова «право». За неё в любом случае придется бороться: в каждом регионе, в каждой стране, по всему миру — и это заставляет думать об актуальности международного политического движения, которое бы сделало своей целью строительство новой земли и нового неба.
8c. При этом открытое противостояние государству, тотальное его отрицание — излишни и вредны. Не нужно быть анархистами, слепо отвергающими всю историю государственности как века рабства, насилия и тьмы. Государство, это орудие насилия, всегда было и выражением публичного, всеобщего. Сегодня оно перестает играть такую роль, сохраняя за собой по большей части лишь полицейские функции. И тем не менее, даже такому государству не следует бросать открытого вызова: оно разрушается, но его карательной мощи достаточно для того, чтобы уничтожить прямо противостоящих ему. Нужно занять выжидательную позицию, фиксируя тенденции деградации государственности, параллельно пытаясь взрастить семена нового порядка [3], сохраняя накопленную веками культуру. Нужно выжить.
8d. Но даже если мы (многие из нас) отказываемся думать в направлении того, что кажется сегодня утопиями, то нам необходимо хотя бы задуматься о том, во что вырождается современное государство в ходе своего, так скажем, естественноисторического процесса развития. Оно рушится повсеместно, сначала — в странах так называемого «третьего мира», затем — в странах полупериферии; и до сравнительно благополучных стран кризисные явления уже тоже давно докатились, хоть и переживаются они несколько иначе, в гораздо более мягких формах.
8e. Когда корабль тонет, нужно спускать на воду шлюпки. Когда в доме полыхает пожар, нужно скорее искать пути выхода из дома, спасаться от огня. Только мы сами можем помочь себе. Полагаться в этом смысле на правительство, политиков, различные официальные институции практически бессмысленно. Хорошо, если процессы деградации современного государства, процессы выхода за пределы парадигмы Модерна будут носить более или менее плановый характер, станут развиваться постепенно, а не внезапно. Надежда на это есть, но она всё призрачней. В любом случае мы практически не в состоянии повлиять на это.
9. Дилемма «либерализм или консерватизм», «патриотизм или западничество» в складывающихся условиях совершенно ложная, поскольку все эти понятия апеллируют к тому, чего уже фактически нет. Выбор одного из двух названных означающих превращает человека из субъекта в объект политического процесса, ведомую марионетку в чужой игре. Споры в заданной системе координат бесполезны, коль скоро спасение означает выход за её рамки.
10. В Древних Афинах граждан, отказывавшихся принимать участие в политической жизни, называли идиотами (ἰδιώτης – «отдельный человек, частное лицо; несведущий человек»). Часто можно встретить экстраполяцию данной характеристики на тех, кто отказывается участвовать в выборах в государственные органы, однако при таком взгляде упускается из виду, что политическая жизнь в Афинах эпохи античности кардинальным образом отличать от нашей, современной. Афинская политическая система основывалась на принципе прямой демократии, тогда как сегодня нам предлагается раз в несколько лет опускать в избирательную урну бюллетень, до следующих выборов освобождающий нас от необходимости интересоваться происходящим в стране и участвовать в публичных делах. Было бы как раз неплохо перестать быть идиотами и начать думать о собственном планировании своей судьбы, об управлении самими собой.
[1] В своей книге «Доктрина шока» канадская журналистка Наоми Кляйн характеризует современную систему неолиберального капитализма как «капитализм катастроф», приводя многочисленные примеры перехода корпораций и отдельных связанных с ними государств (прежде всего, США) к использованию разрушения инфраструктуры, созданной предыдущими поколениями, в качестве средства наживы. См.: Кляйн Н. Доктрина шока. М.: Добрая книга, 2011.
[2] Давно уже изобретен и специальный термин для таких государств — rogue states.
[3] Любопытно, что в этом же направлении в последнее время пытается мыслить и современный российский философ ультраконсервативного направления Александр Дугин. В выпуске своей передачи от 27 февраля 2018 г. на онлайн-телеканале «День-ТВ» он высказался: «Я думаю, что нам надо немного абстрагироваться от государства. Государство сошло с ума. Если мы не хотим сойти с ума, мы должны немного отслоиться от него. Заняться нашей культурой, нашим мышлением, нашим Русским Логосом параллельно с государством. Нам надо немного повзрослеть. С отеческими функциями наше государство не справляется. Это еще отец, но отец, который обучать нас неспособен. Он что-то на себе держит, но это уже не авторитет, не указывающий путь рулевой. Строго говоря, он нас бросил. Мы не будем его проклинать, но надо становиться на собственные ноги». См.: Экспертиза Дугина № 12: Мы стремительно летим в черную дыру.