РОМАН РУВИНСКИЙ
В «Капитале» Карл Маркс в качестве характерной черты (и условия существования) общества, формирующегося в условиях капиталистического способа производства, называет формальное равенство его членов — участников рыночных обменов, в т.ч. обмена наёмного труда на заработную плату. Люди в капиталистическом обществе = равные друг другу товаровладельцы[1], собственники товаров (одним из таких товаров выступает сам человеческий труд), отсюда — формально-юридическое равенство граждан, субъектов права. Здесь можно было бы вставить оговорку: да, мы знаем, что при этом капитализм всегда требовал наличия некапиталистической периферии (колоний и плантаций с узаконенным рабством, южноамериканских латифундий с полуфеодальными отношениями и т.д.), из которой он мог черпать дополнительные ресурсы для накопления и в которую мог канализировать вырастающую из процесса капиталистического накопления социальную энтропию.
Читать далее
XX век был богат на яркие, пограничные образы. Наивная просвещенческая вера в поступательный и неостановимый прогресс уже дала трещину и таяла как дым, однако миллионные массы всё ещё полагались на позитивные установления, в форме законов, норм всеобщей гигиены и дисциплины труда, масс-медиа и кинематографа закладываемые в их головы мудрыми, компетентными правительствами. Тем не менее, кошмар индустриального развития с присущими ему прелестями в виде конвейерного производства, насильственного покорения природы, чудовищного социального расслоения, всемирной гражданской войны и сведения человека к положению всего лишь бесправного винтика в большом государственном механизме породил ряд ёмких высказываний, по которым мы узнаем прошлое столетие. Среди этих высказываний-образов «край ночи», на который путешествует литературный герой – alter ego Луи Фердинанда Селина; «слепящая тьма», посреди которой оказываются закаленные революционеры из романа Артура Кёстлера и которую Виктор Серж характеризует как «полночь века»; люксембургианская дилемма «социализм или варварство?» и хайдеггеровская «мировая полночь». Сегодня мы должны отнестись ко всем этим образам как к пророчествам, как к предсказаниям той черной дыры, в которую стремительно погружался мир столетие назад и в которую сегодня он, кажется, наконец погрузился почти целиком.